Читать книгу "Марионетки в ящике - Ли Льеж"

– Кто тебя уполномочил решать за всех, Бен? – негромко откликнулся Куница со своего места.

– Всё ясно. – торопливо произнесла я. – Спасибо, что предупредили.

Я встала из-за стола, захватила с собой яблоко и ушла к себе. Слёзы снова побежали по щекам, и я их не вытирала, ведь меня теперь никто не видел. Кем бы ни был этот Создатель, я найду его и, пожалуй, на этот раз испачкаю руки по-настоящему.

Глава 10

Бен

Дорогая Мартина!

Вот и открылась первая тайна, оказавшись куда более жуткой и пугающей, чем я мог себе вообразить. Ещё вчера утром я мог бы поклясться, что тихую незаметную Сору можно заподозрить в убийстве в самую последнюю очередь. И вдруг такое страшное разоблачение! Я положительно не знаю, что и думать теперь о моих собратьях по несчастью. В самом ли деле их привёл сюда злой рок, а не реальные преступления?

Спал в эту ночь я очень скверно. Всю вторую половину дня Сора не выходила из своей комнаты, и я воображал, что она вынашивает зловещие замыслы в отношении каждого из нас. Воистину я был слеп, сочтя безобидную внешность доказательством внутренней чистоты.

Около полуночи, когда я уже лежал в постели, меня посетила тревожная мысль: дверь в мою комнату не заперта! Кто угодно мог войти сюда и, застав меня спящим, совершить злодеяние. Некстати подумалось, что комната Соры находится так близко к моей… Что может помешать этой злодейке прокрасться ко мне под покровом ночи и наказать меня за, как она думает, несправедливые слова за обедом?

Ах, а Козетта! Ведь именно Козетта разоблачила убийцу. Если Сора решит отомстить, то первой жертвой станет, конечно, крепко спящая Козетта. Я понимал, что должен защитить её, но не знал, как это сделать. Не мог же я заявиться к девушке посреди ночи! Мне оставалось только одно: бодрствовать всю ночь и прислушиваться к звукам в соседней комнате.

Подумав так, я всё-таки провалился в сон, но вскоре был разбужен уже привычным моему уху скрипом. Казалось, в эту ночь он стал ещё громче и пронзительнее. В глубине дома вращались какие-то неведомые шестерёнки, производя звук поистине невыносимый для человеческого уха. Я услышал голос Козетты, раздражённо прикрикнувшей «Да что же это такое!», и понял, что она тоже проснулась от скрипа.

Ранее мы думали, что источник скрипа расположен в мезонине, куда нам так и не удалось проникнуть. Во всяком случае, там скрип слышался даже днём. Но сейчас мне казалось, что пугающий звук издают сами стены, двери, перегородки между комнатами и тщательно отштукатуренные потолки. Я неловко повернулся, кровать подо мной тоже скрипнула, и в этот момент я почувствовал липкий пот под мышками и на лбу. Каждая ночь в этом доме кажется мне тяжелее предыдущей, и я не знаю, сколько ещё будет продолжаться эта гротескная, изматывающая нервы история.

Мартина, я стал бояться, что нервная болезнь, так изменившая мою жизнь в прошлом, может вернуться и вновь захватить всё моё существо. Меньше всего я хочу, чтобы Козетта увидела меня в таком жалком состоянии. Даже если её сердце отдано другому, я не могу стать для неё объектом жалости или презрения. Этого я не вынесу.

Беспокойная ночь перешла в серенькое тихое утро. Я чувствовал себя совершенно разбитым и, выходя из комнаты к завтраку, даже не сразу заметил, как разительно переменилась обстановка. На лестнице развернулся густой ворсистый ковёр густого винного цвета, стены холла оказались украшены – если тут уместно это слово – кораллово-красными портьерами от пола до потолка, со стола в гостиной буфами стекала на пол алая атласная скатерть. Мне показалось, что всё вокруг залито кровью. У Куницы, который встал раньше всех и уже находился в гостиной, лицо было мрачное и встревоженное.

– Что это значит? – спросил я его вместо приветствия.

– Вряд ли что-то хорошее, – невесело усмехнувшись, ответил он.

Я вдруг подумал о том, что новый интерьер очень подходит Кунице. Его чёрные волосы, блестящие глаза и тёмная кожа смотрелись особенно ярко на красном пылающем фоне. Пожалуй, мой соперник действительно красив – но не жемчужной девичьей красотой, а пронзительной и грозной мужской, которую не принято описывать в книгах. Я понял, что уступаю ему даже в этом. И ненависть моя стала сильней.

– Кто бы мог подумать, что за одну ночь можно произвести такую перестановку! – Козетта вошла в комнату, сладко потягиваясь. – Мне даже пришлось переодеться, чтобы не выглядеть бледной кляксой.

Козетта была одета в платье праздничного изумрудного цвета, который очень шёл к её белокурым волосам и необычно контрастировал с кровавыми стенами.

– Как думаете, здесь потрудились эльфы? Или наша Доротея отрастила себе лишние две-три пары рук? – Козетта улыбалась весело, но в этой улыбке чувствовалась нервозность.

– Дом меняется, – ответил Куница, – это кажется невозможным, но это так. Следующую ночь я проведу здесь, чтобы увидеть все изменения собственными глазами.

– Я с тобой! – тут же вызвалась Козетта.

– И я тоже, – я не собирался оставлять их наедине.

– А я нет, – позёвывающий Ли появился на пороге гостиной, – вы мне утром расскажете, что к чему. Лично я даже не уверен, что хочу знать, кто тут развешивает портьеры и перестилает ковры. Меньше знаю – крепче сплю.

– Хорошо, – кивнул Куница, – так и поступим.

– Да, хорошо, а что мы будем делать днём? – нетерпеливо спросила Козетта.

Тут ей пришлось замолчать, так как в комнату вошла неизменная наша Доротея с подносом. Пока она накрывала на стол, мы хранили молчание. Сейчас нас было только четверо: Сора не вышла из комнаты, малышка опять куда-то пропала.

– Вы по-прежнему не верите, что малышка говорила со мной? – нарушил молчание я, когда экономка вышла.

Козетта досадливо махнула рукой.

– Бен, пожалуйста, не начинай снова. Мы уже поняли, что ты ошибся. Ничего страшного в этом нет.

– Нет, я не ошибся, – я чувствовал, что нарываюсь на спор, но молчать об этом я просто не мог. – Козетта, Ли, я не хочу, чтобы вы считали меня сумасшедшим. Я слышал, как она говорит. Я разговаривал с ней два раза.

Я взял паузу, чтобы глотнуть воздуху, и продолжил:

– Меня кое-что удивляет. Вы готовы поверить в то, что дверь может исчезнуть без следа, но не верите, что девочка без языка может говорить.

– Так ведь исчезнувшую дверь тоже никто, кроме тебя, не видел, – сказала Козетта.

Я запнулся. Козетта сочла нужным быстро вклиниться в возникшую заминку.

– Бен, это не значит, что я тебе не верю. Тут действительно творится какая-то загадочная ерунда. Ну немая эта девчонка или не немая – в сущности, какая разница? Это не самая главная наша проблема.

– Но мы не должны упускать её из виду, – вмешался Куница, – вообще-то Бен прав. Малышка – такое же действующее лицо, как и все мы. То, что она маленькая и молчит, не значит, что она играет третьестепенную роль.